В последнее время в сфере корпоративного управления вопрос «золотых парашютов» все чаще привлекает внимание ученых, практиков, законодателей, СМИ и представителей бизнеса, особенно в контексте интенсификации процессов корпоративного мошенничества. Стоит отметить, что на международном и национальном уровнях нет единства даже в понятийном обозначении данного вопроса, так как законодательные нормы используют такие термины как «golden handshake», «golden farewell», «golden goodbye», «golden parachutes», «golden hello», «pay-out» и прочие, которые, по сути своей являются исключительно синонимическим рядом. Чтобы определить криминализированную сущность и содержание данного феномена необходимо в первую очередь обратиться к дефиниции указанного понятия. Так, «золотые парашюты» чаще всего толкуются как крупная выплата, производимая лицу, которое занимало высокий пост в компании, в случае, когда оно вынуждено покинуть занимаемую должность не по своей воле [1]. Стоит отметить, что действующее законодательство Европейского Союза и его стран-участниц легализованного определения данного термина не содержит.
Такие компенсационные выплаты включаются в контракт и гарантируют выплату значительной денежной суммы в случае досрочного увольнения сотрудника, связанного, чаще всего, с поглощением компании. На территории Европейского Союза в сфере бизнеса возникают весьма неоднозначные взгляды на применение таких выплат, и зачастую выделяют три подхода к выплате «золотых парашютов»:
1) первый — показывает высокий уровень «заботы» компании о ценных кадрах;
2) второй обосновывает такие выплаты как эффективный стимул на пути к привлечению высоко квалифицированных кадров;
3) третий подход основывается на том, что это один из методов действенной протекции компании от процедуры поглощения.
Однако такая выплата директорам, которые воспринимаются, в большинстве своем, как недостаточно эффективные сотрудники, вызывает все большую критику со стороны членов компаний, а также со стороны гражданского общества, которое не может, особенно в период мирового финансового кризиса и безработицы, понять обоснованность такой высокой оплаты. Кроме того, в свете трансформаций современных экономических процессов, указанные подходы выдаются весьма эфемерными и необоснованными, а выплаты чаще всего рассматриваются как рискованная мера, особенно в свете заинтересованности сотрудников в их получении и, соответственно, в поглощении предприятий. Все чаще данное явление ассоциируется с новым видом корпоративного мошенничества.
Так, в документах Европейского Союза отмечается, что данная проблема возникает из-за отношений принципал-агент между акционерами и директорами, которые оставляют возможность директорам действовать в своих собственных интересах, а не в интересах акционеров. Вознаграждение директоров играет ключевую роль в согласовании интересов директоров и акционеров и обеспечении того, чтобы директора действовали в интересах компании. В тех случаях, когда акционеры не контролируют оплату труда директоров, существует серьезный риск того, что директора будут применять стратегию, которая вознаграждает их лично, потому отсутствие контроля может привести к неоправданной передаче капитала от компаний и их акционеров к директорам [2].
Однако на уровне Европейского Союза в настоящее время не существует обязательных правил в отношении лимитирования вознаграждения директора в котирующихся компаниях, за исключением требования о том, чтобы компании сообщали в годовых отчетах сумму вознаграждения, выплачиваемого членам административных, управленческих и надзорных органов [3] Европейская Комиссия приняла три рекомендации о порядке выплаты вознаграждения директорам [4; 5; 6], среди которых основными являются: а) раскрытие информации о политике вознаграждения; б) индивидуальное вознаграждение исполнительных и неисполнительных директоров; в) голосование акционеров по вопросам выплаты вознаграждения. Тем не менее, отчеты Комиссии [7] и проведенный анализ показали, что применение этих основных рекомендаций государствами-членами Европейского Союза не является удовлетворительным, поскольку данные принципы получили лишь фрагментарную реализацию на территории этих стран. В результате, в Европе все чаще возникают прецеденты мошенничества в данной сфере.
Весьма интересной является позиция Верховного суда Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии в деле «Компания «Bilta Ltd» (в состоянии ликвидации) против президента компании Лорда Ньюберга и еще пяти лиц» от 22 апреля 2015 года, которая сводится к тому, что суд признал факт мошенничества и заговора с целью получения президентом выплат при увольнении в связи с ликвидацией компании, однако возложил всю ответственность на нанимателей президента – иных членов компании «Bilta Ltd», которые должны были контролировать как сотрудников, так и процессы, происходившие в компании [8]. Стоит отметить и иной прецедент, выражающий противоположную точку зрения касательно ответственности. Так, Верховным Судом Австрии 09.11.2018 года был вынесен приговор, которым гражданин Christian был признан виновным в коммерческом мошенничестве, злоупотреблении положением, незаконном обогащении путем получения «золотого парашюта». Суд также присудил взыскать с виновного ущерб в размере 235 000 евро [9]. Таким образом, можем констатировать весьма вариативные прецеденты по данному вопросу, которые свидетельствуют об отсутствии унифицированного правового регулирования криминальной ответственности за корпоративное мошенничество.
На территории Европейского Союза и Великобритании на данный момент конкретных статей, которые предусматривают уголовную ответственность за мошенничество с целью выплаты «золотых парашютов» действующим законодательством не предусмотрено, однако, в таких случаях применяется аналогия закона и лица, иначе говоря, осуществившие незаконные действия, привлекаются по статьям, инкриминирующим мошенничество. Несмотря на такой законодательный пробел, ученые и практики уже с уверенностью относят выплаты подобного «выходного пособия» к «беловоротничковым преступлениям» («white-collar crimes»), основной проблемой которых является сложность их выявления, так как лица злоупотребляют доверием. В данном контексте, весьма необоснованной можно считать позицию Организации Объединённых Наций, в которой указанно, что определенные отношения доверия между членами учреждения и его высшими должностными лицами обязательны для его надлежащего и эффективного функционирования, однако в случаях, где эти отношения доверия больше не гарантируются, предоставляется большое выходное пособие [10]. Стоит отметить, что следование изложенному в документе концепту создает устойчивый базис и толчок к мошенническим.
Принимая во внимание различные национальные уголовные нормы, касающиеся мошенничества и другой незаконной деятельности, затрагивающей финансовые интересы Союза, несправедливое расхождение санкций между государствами-членами и, как следствие, часто различные уровни защиты в июле 2017 года Европейским Союзом была принята директива «О борьбе с мошенничеством в финансовых интересах Союза посредством уголовного права» [11]. Целью Директивы является усиление защиты финансовых интересов Союза, противодействие мошенничеству и другой незаконной деятельности, которая должна быть достигнута путем согласования определений, санкций и сроков давности таких преступлений. Однако на данный момент указанная директива практически не гармонизирована и, как следствие, единый режим санкций в отношении мошенничества – так и не выработан.
На территории стран СНГ процедура выплаты «золотых парашютов» была адаптирована лишь после 2000 годов, однако и сегодня её правовая регламентация весьма несовершенна. В большинстве случаев возникают коллизии в правовом регулировании порядка проведения таких выплат, особенно касательно целесообразности применения норм трудового либо корпоративного права, что в свою очередь приводит к трудностям в правореализации. Однако, в сфере привлечения к уголовной ответственности за мошенничество с целью получения необоснованно больших выплат при увольнении, во всех странах СНГ уголовное законодательство едино, и применяется статья, предусматривающая наказание за мошенничество. К сожалению, правовым системам постсоветского пространства еще не присуща законодательная детализация ответственности за корпоративное мошенничество, но некоторые страны пытаются ограничить размеры выплат, чтобы исключить мотивацию к незаконному обогащению. Так, на территории Российской Федерации на законодательном уровне введено ограничение выплат «золотых парашютов» размером в три заработные платы, однако такая мера применима лишь к государственным компаниям и корпорациям, либо если больше чем 50 % уставного капитала акционерного общества пребывает в государственной либо муниципальной собственности [12]. Указанная мера лишь посредственно предотвращает совершение уголовно наказуемых действий, оставляя за частными компаниями все такое же неограниченное право выбора размеров «золотых парашютов».
Особое внимание привлекает законодательное решение, принятое в Швейцарии. В стране, на основании активных протестов против чрезмерных платежей и с учетом необходимости обеспечения устойчивого управления бизнесом, было на законодательном уровне введено голосование акционеров за объем вознаграждения и запрещены «золотые парашюты» и иные схожие по содержанию платежи. [13]. С точки зрения эффективности, запрет таких выплат — наиболее действенный способ предотвращения мошеннических схем, который является позитивным примером для адаптации иными странами Европейского Союза в контексте выхода мошеннических схем на качественно новый уровень в условиях глобализации.
